Порабощенные сердца - Страница 34

Удрученный выговором, ребенок опустил голову.

— Посмотри на меня, — скомандовал Гален уже не так резко.

Дафидд нехотя подчинился.

— Мне только хотелось, чтобы Рика была такая, как прежде, — пробормотал он. Его губы дрожали.

— Скоро так и будет. — Лицо Галена смягчилось, он ласково потрепал мальчика по голове, и обида моментально прошла. — Теперь давай. — Поощрительный толчок направил мальчика к краю поля.

Римлянин поднял глаза, отыскивая ее, и Рика отвела взгляд. Наблюдая за разыгравшейся сценой, она испытывала противоречивые чувства. Дафидд относился к Галену с обожанием, близким к благоговению. То, что он был римлянином, рабом и военнопленным, ничего не значило. Мужчины его собственного племени смотрели на мальчика, как на урода, или вообще не замечали. В его жизни не было мужского, отеческого участия, способного сформировать будущего мужчину, и достаточно авторитетного, чтобы воспитывать и обучать. Рика не могла не видеть перемен. С каждым днем Дафидд становился все более уверенным в себе и светился счастьем, ранее отсутствовавшим в нем совсем.

Как же, видя все это, можно возмущаться ролью, которую играет ее раб в жизни ребенка? И возмущается ли она на самом деле? Если честно, то, наблюдая за ними, она радовалась, но радость исчезала, стоило вспомнить, кем был этот человек.

— Не хочешь ли ты вернуться домой? — послышался рядом голос. — Сегодня жарко. Разреши Дафидду и мне засеять поле. Без тебя это займет больше времени, но мы справимся…

— Я тоже справлюсь, — грубо прервала она.

В его глазах мелькнуло огорчение. Но, не обращая на него внимания, она зашагала к нижнему краю поля. Ее маршрут вверх и вниз по полю будет перпендикулярен движению Дафидда, что обеспечит равномерность посева.

Гален молча наблюдал. Пока засеваемый ею участок не пересечется с участком Дафидда, ему нечего было делать. Она плохо выглядела. Лицо ее было искажено и сморщилось. Растущий ребенок отнимал у нее силы.

Размер поля был специально выбран так, чтобы один человек мог вспахать его целиком за один день. Но все же оно было слишком большим, чтобы его могла обработать беременная женщина. Хорошо, если она не упадет посередине поля.

Рика, однако, даже не споткнулась. Ровным шагом она ходила взад и вперед по полю, аккуратно рассчитывая, чтобы рассыпаемые ею пригоршни семян соответствовали размеренным шагам. Дафидд же хаотично раскидывал пригоршни в воздух, и они падали где попало. Рика раздраженно прикрикнула на Дафидда, и Галей тихо рассмеялся, вспомнив: ребенок делает ее злой.

Едва ли она могла услышать его негромкий смех, но тут же он почувствовал ее холодный взгляд и услышал гневный голос.

— Ты что, собираешься стоять там, пока все поле не будет засеяна, прежде чем возьмешь в руки грабли?

Она прошла лишь треть поля, но мешок не только не стал легче, наоборот, он, казалось, наполнен не зерном, а камнями. Уже в третий раз она остановилась, прогнула спину, откинула голову, проклиная сияющее солнце. Щурясь от яркого света, она не заметила, как наблюдающий за ней мужчина отбросил грабли, быстро подошел к ней и одним быстрым движением сорвал мешок с плеч.

— Тебе надо отдохнуть.

Он взял ее за руку, но она инстинктивно выдернула ее, тряхнула головой и замигала, потому что у нее потемнело в глазах.

— Нет… сейчас все пройдет. — Она подняла трясущуюся руку и откинула влажную прядь волос, прилипшую ко лбу.

— Ты упряма, домина.

При этих словах внезапное головокружение прошло. Она оглянулась, посмотрев на соседние поля. Многие мужчины прекратили работу, наблюдая за ними.

— А ты привлекаешь внимание, — яростно прошипела она.

— Я привлеку еще большее внимание, если ты не сядешь в тени и не отдохнешь. — Его черная голова кивнула на смотревших. — Как ты думаешь, какие слухи возникнут, если я подниму тебя и отнесу туда?

Она вздрогнула. Он знал. Он знал о разговорах, на которые она старалась не обращать внимания, хотя с каждым днем они распространялись все шире.

— Ты не осмелишься.

— Не осмелюсь? — Черная бровь приподнялась. — Я думал, ты уже лучше меня знаешь.

Она махнула рукой и пошла через засеянный участок к западной границе поля, где рос гигантский дуб. Возраст и толщина спасли его от вырубки, и теперь густая крона давала прохладу даже в полдень. Рика услышала, как римлянин позвал Дафидда.

Она ни за что бы не призналась, но была рада наконец сесть. Прислонившись к стволу, она закрыла глаза, но одиночество длилось недолго.

— Взгляни, Рика! — донесся через поле крик и смех Дафидда. — Смотри, что он делает!

Она выпрямилась и посмотрела в направлении протянутой руки. На соседнем поле вокруг стоящего человека собралась кучка детей. Он бросал небольшие, с кулак, камни в воздух. Они падали, он ловил их и снова бросал вверх. Однако камней было много больше, чем рук. И все же он успевал и точно рассчитывал, когда бросить, чтобы поймать и бросить следующий.

— Фацил, — знакомый голос неожиданно прозвучал рядом, — он обожает, когда его трюки имеют успех. Ребятишки, конечно, поражены.

При этих словах Рика узнала человека на поле — пленник с торчащими ушами и веснушчатым лицом. Дафидд подошел, хромая, и, устроившись рядом, сбросил мешок с плеча.

— Гален, ты видишь? — спросил он, указывая на рыжего раба.

— Конечно, — улыбнулся римлянин. — Может быть, когда-нибудь он покажет тебе, как глотает огонь.

— Правда? — глаза ребенка восторженно и недоверчиво округлились.

Римлянин кивнул и с удовольствием растянулся во весь рост на земле у ее ног, сцепив руки за головой. В Рике опять вспыхнуло раздражение. Правда, и на других полях все, включая охранников, которые уделяли своим обязанностям небольшое внимание, если вообще его уделяли, прервали работу, чтобы отдохнуть. Но его она не приглашала и не разрешала ему отдыхать. Она уже обдумывала резкую команду, когда снова раздался голос Дафидда.